Ты меня прости за этот абзац. Это тот риск, на который мыдолжны пойти. Именно поэтому я добровольно иду на Операцию Красоты, чтобыпротестировать лекарство, спасти Шэй, и Периса, и всех в нашем мире, комуизуродовали мозг.

Поэтому ты должна принять это лекарство. Ради меня. Заранеепрости, если ты не захочешь его принимать, и Мэдди с Дэвидом придется сделатьэто насильно. Тебе станет лучше, обещаю.

Удачи тебе.

С любовью,

Тэлли».

Тэлли уронила листок с письмом на колени. Почему-то этикаракули отняли у окружающего мира ясность, у нее снова закружилась голова, всесловно бы затянулось пеленой. Сердце у Тэлли по-прежнему часто билось, но нетак чудесно, как тогда, когда она падала с вышки и успела чудом спастись.Теперь она была близка к паническому страху, ее словно бы заперли в этой теснойметаллической будке.

Зейн негромко присвистнул.

— Так вот зачем ты вернулась!

— Ты в это веришь, да?

Золотые глаза сверкнули в темноте.

— Конечно. Теперь все понятно. Почему ты не можешьвспомнить Дэвида и свое возвращение в город. Почему Шэй все время по-разномурассказывает о том времени. Почему тобой так интересуются новодымники.

— Потому что у меня с мозгами непорядок?

Зейн покачал головой.

— У нас у всех с мозгами непорядок, Тэлли. Я так идумал. Но ты добровольно пошла на эксперимент, зная, что существуетлекарство. — Он указал на белые капсулы на ладони Тэлли. — Из-заэтого ты здесь.

Тэлли уставилась на капсулы. Они казались такими крошечнымии незначительными в сумраке, сгустившемся в будке.

— Но в письме сказано, что это лекарство, возможно, неподействует так, как надо. Я могу стать полной идиоткой.

Зейн ласково сжал ее запястье.

— Если ты не хочешь принять их, Тэлли, я приму.

Она поспешно зажала капсулы в кулаке.

— Я не могу позволить тебе сделать это.

— Но это же как раз то, чего я ждал! Способ уйти отэтой дурацкой красоты и постоянно иметь ясную голову!

— А я этого не ждала! — воскликнула Тэлли. —Я только хотела стать «кримом», и все!

Зейн указал на письмо.

— Нет, ждала.

— Это была не я. Она сама так говорит.

— Но ты…

— Может быть, я передумала!

— Ты не передумала!

Тэлли раскрыла рот, но не смогла выговорить ни слова.

— Тэлли, ты добровольно пошла на это, зная, что тебепридется рискнуть с лекарством. Это потрясающе храбрый поступок. — Зейнпогладил Тэлли по щеке. Его глаза сверкали в луче света, просочившемся вбудку. — Но если ты не хочешь, позволь мне рискнуть вместо тебя.

Тэлли покачала головой, не в силах решить, чего боитсябольше: того, что лекарство навредит ей самой, или того, что ей придетсянаблюдать за тем, как Зейн у нее на глазах превращается в растение. Но можетбыть, сильнее всего она страшилась узнать, что стало с Дэвидом. И зачем толькоКрой не оставил ее в покое, и зачем она разгадала его загадку! Ах, если бытолько она могла попросту забыть о лекарстве, остаться глупенькой и красивой ибольше не переживать из-за всего этого…

— Я просто хочу забыть Дэвида.

— Почему? — Зейн шагнул ближе к Тэлли. — Чтоон тебе сделал?

— Ничего. Он ничего не сделал. Но почему лекарство мнеоставил Крой? Почему Дэвид не пришел и не увел меня? А вдруг он…

В этот миг будка на секунду дрогнула, и Тэлли умолкла. Ониоба непроизвольно посмотрели вверх. Над крышей пролетело что-то большое.

— Аэромобиль… — прошептала Тэлли.

— Может быть, он просто пролетал мимо. Они ведь думают,что мы в увеселительном саду.

— Если только кто-то не заметил нас на… — Она недоговорила. В приоткрытую дверь влетело облако пыли, и пылинки затанцевали всолнечном луче. — Он приземляется.

— Они знают, что мы здесь, — заключил Зейн и началлихорадочно рвать письмо.

— Что ты делаешь?!

— Нельзя, чтобы они нашли это, — объяснилЗейн. — Они не должны узнать, что существует лекарство.

Он сунул обрывок письма в рог и стал, морщась, жевать его.

Тэлли бросила взгляд на капсулы, лежащие на ладони.

— Они такие маленькие, — проговорила она. —Мы могли бы их спрятать.

Зейн покачал головой и проглотил второй пережеванный клочокписьма.

— Нас поймают без колец-интерфейсов, Тэлли. Это сразунаведет надзирателей на нехорошие мысли. Они захотят узнать, что у нас на уме.Как только ты поешь, голова у тебя перестанет работать ясно, ты струсишь иотдашь им лекарство.

С крыши донесся звук шагов. Тэлли рванула дверь на себя,почти закрыла, втянула внутрь концы цепочки, щелкнула замком. Комнатушкапогрузилась в темноту.

— Это ненадолго их задержит, — покачал головойЗейн. — Отдай мне лекарство. Если оно поможет, обещаю, я сделаю так, чтоты…

Снаружи послышался голос — режущий слух, острый как бритва.На крыше были не надзиратели. Это были агенты Комиссии по чрезвычайнымобстоятельствам.

В полумраке капсулы на ладони Тэлли походили на безжизненныебелые глаза. Тэлли сейчас почему-то верила в то, что в письме были еесобственные слова, а капсулы будто бы умоляли ее принять их. «Может быть, еслия сделаю это, — в отчаянии думала Тэлли, — у меня все время будетясная голова, как говорит Зейн».

«А может быть, ничего не получится, мой мозг умрет и от меняостанется только оболочка».

Тэлли подняла руку, поднесла капсулы ко рту, но не смогларазжать губы. Она представила себе, как ее мозг исчезает. Как ее стирают, какту, другую Тэлли, которая написала письмо. Она посмотрела в прекрасные,умоляющие глаза Зейна. Хотя бы он ни в чем не сомневался.

Быть может, ей не стоило делать это в одиночку…

Дверь резко заскрежетала. Кто-то попытался открыть ее.Цепочка туго натянулась. Затем на дверь обрушился удар, прозвучавший внутри маленькойбудки, будто взрыв фейерверка. Чрезвычайники очень сильны, но разве они могутсломать металлическую дверь?

— Давай, Тэлли, — прошептал Зейн.

— Не могу.

— Тогда отдай их мне.

Она покачала головой, придвинулась ближе к нему и зашептала,надеясь, что только он расслышит ее слова на фоне громоподобных ударов:

— Я не могу сделать это с тобой, Зейн, и не могусделать это одна. Может быть, если бы мы с тобой приняли по одной…

— Что? Это глупо! Мы же не знаем, как лекарствоподействует…